Рядом с Марианной можно было принять любое наказание, даже слепоту. Ее присутствие, которое он ощущал каждой клеточкой своего тела, действовало на него как рюмка виски, как сильнейший стимул не сдаваться. Ему безумно хотелось к ней прикоснуться, но он боялся, боялся ее напугать. Если он покажет ей свое желание, не станет ли она вспоминать, как он терзал ее тело? Не оттолкнут ли ее его поцелуи. После той страшной ночи Ник не смог прикоснуться ни к одной женщине. Он пытался, он даже хотел через силу, но ничего не вышло — в ушах стоял свист хлыста и женские стоны боли. Он не ее тогда калечил и хотел убить, а себя. Но надежда появилась в его жизни снова и чувства начали оживать. Ее запах, знакомый до боли, ее нежные пальчики. Каждый раз, когда Марианна к нему прикасалась, Николас вздрагивал как от удара током и ненавидел себя за это. Он не имеет права ее хотеть, особенно сейчас. Оскорбить ее своими низменными желаниями, которые пробудились как от долгого сна. А вдруг она испугается? Если он почувствует ее страх, то убьет себя в ту же секунду.

Ник понял, что сегодня он больше не сможет работать. Слишком много произошло в эту ночь. Марианна избавила его от физической боли, но разбередила душевную. Ее присутствие рядом как глоток свежего воздуха и как адская пытка. Живой упрек, напоминание болезненное и жестокое о том, что это он лишил ее голоса, после пережитого шока она перестала говорить. Это он отнял у нее мечту о счастье, растоптал все ее детские иллюзии, ее светлые чувства к нему. Показал, какой он зверь в своем истинном обличии. Сможет ли она снова ему доверять? Или он будет томиться в клетке самообмана и каждый день ждать ее прощения. Нику невыносимо захотелось почувствовать ее прямо сейчас. Что она делает? Читает книгу? смотрит в окно на розовые лучи рассвета или прикасается к животу, прислушиваясь к движениям малыша? Марианна создана для материнства, никто другой не может олицетворять это в такой полной мере как она.

Как вернуть все что было? Как склеить? Что должно произойти, чтобы он сам себя простил? Ник не заметил, как оказался возле ее спальни. Когда-то он мог распахнуть проклятую дверь ударом ноги и схватив свою жену в охапку опрокинуть на постель. Сейчас все это казалось слишком далеким, словно и не с ними все это было. Имеет ли он право вообще к ней прикасаться? Дверь тихо отворилась. Ник почувствовал, как у него снова предательски дрожат руки. Он знал, что сейчас Марианна на него смотрит и понимал, что она знает, зачем он пришел. Пусть прогонит, он заслужил, он уйдет в свою нору как побитая собака и будет проклинать себя за дерзость за то, что осмелился. Наверняка она бледная и напуганная, стоит в проеме, приложив руку к животу, и смотрит на него, с ужасом ожидая, что сейчас он предъявит свои права на нее. Ник должен уйти, немедленно. Вдруг ее пальцы коснулись его руки, и он почувствовал, как Марианна тянет его за собой. Подчинился как во сне, боясь сделать лишнее движение или сказать хотя бы слово. Ник услышал, как осторожно закрылась за ними дверь и повернулся ключ в замке. Он судорожно глотнул воздух и остановился, но женская рука тянула его вперед. Что она делает? Почему не гонит?

Напряжение достигло той грани, когда дрожит каждый мускул на теле. У Ника пересохло в горле, его грудь обжигало ожидание. Черт подери эти проклятые глаза. Марианна положила руки ему на плечи, и он почувствовал ее слишком близко, настолько близко, что у него закружилась голова. Она поднесла его руку к своим губам, и он с содроганием обвел их нежный контур. Какие мягкие, нежные, сочные. Ее рот приоткрылся, позволяя прикасаться и Ник услышал легкий вздох, осторожно провел рукой по ее щеке, и женщина подалась вперед. Когда ее губы коснулись его губ, Нику показалось, что время остановилось. Ее губы нежно касались его губ, и наконец-то Марианна его поцеловала. Как давно он не чувствовал ее поцелуи. Черт возьми, он сейчас сойдет с ума. Он жалкий безумец, он ждал, когда она сделает шаг навстречу, и еще один шаг, и еще… Глупец.

Теперь ее пальцы погрузились в его волосы, и она поцеловала еще смелее, требуя ответной ласки. А он боялся, как дурак, боялся спугнуть ее своей дикой страстью, которая уже клокотала внутри как вулкан. Марианна отстранилась, и Ник застонал от разочарования.

Но тут же судорожно стиснул челюсти, он услышал шуршание одежды, и в воспаленном воображении нарисовалась картина — она сбросила платье. Ее пальцы медленно расстегнули его рубашку, потом коснулись его кожи, жадно исследуя каждые сантиметр. Ник закрыл глаза. Если ее ласки станут более дерзкими, он не сможет удержаться. У него слишком долго не было женщины, но поторопить ее, он не смел. Не смел даже произнести ни слова. Ее грудь коснулась его обнаженного тела, и он со свистом выдохнул. Почувствовал твердые вершинки сосков и несмело коснулся их рукой и тут же отнял, но Марианна требовательно положила его ладонь к себе на грудь.

— Ты … Марианна ты…не должна… я не могу слышишь? Дай мне уйти… Но она накрыла его губы своими, продолжая удерживать его ладонь на груди. Словно умоляя его о ласке, и его пальцы ожили, вначале он касался ее нежно исследуя на ощупь такое желанное тело, боясь испугать резким движением, но в ответ услышал тихий стон и кровь бросилась ему в лицо, в паху болезненно заныло. Тело требовало немедленной разрядки и пытка, еще не начавшись, стала невыносимой. А потом она повела его за собой к постели. Легонько толкнула, и Ник упал на шелковые простыни. Марианна раздевала его медленно, сводила с ума легкими прикосновениями пальцев.

Ник почувствовал, как она легла рядом, он жадно вдыхал запах ее тела, и понимал, что она трепещет, ждет, когда он все же к ней прикоснется. Он нерешительно привлек ее к себе и ощутил, как шелковистые волосы коснулись его груди, а рука накрыла его руку. Ник приподнял Марианну за плечи, зная, что сейчас она смотрит ему в лицо.

— Ты меня не боишься? Я не внушаю тебе ужас, малыш? Ее пальчик осторожно вывел на его груди — «нет». Он улыбнулся уголком рта. А она продолжила «писать». Когда он понял, что именно Марианна пишет, у него снова пересохло в горле. Она повторила каждое слово с особой тщательностью — «Я.

Люблю. Тебя». И он не смог не ответить, прижал ее еще крепче, покрывая поцелуями ее лицо.

— Ты меня простила?… Девочка моя… я без тебя подыхаю… я с ума схожу без тебя… Если ты меня оттолкнешь я умру… Теперь он целовал ее все сильнее, исследуя ее рот языком, наслаждаясь каждой секундой поцелуя. Постепенно к нему возвращалась уверенность себе. Как же давно он не касался ее губ, сладких податливых, нежных. Ник чувствовал, как желание просыпается в нем с новой силой. Руки вспоминали каждый изгиб ее тела, бархатистость ее кожи. Он приподнял ее чуть выше, нашел губами ее сосок, чувствуя его упругость у себя во рту. Услышал ее тихий стон. Рука двинулась по ее бедру, скользнула между ног, ему показалось, что сейчас он готов взорваться, что возбуждение достигло своего апогея, как только коснулся ее плоти. Внезапно Марианна сжала бедра. Ник тут же замер.

— Ты боишься? Ты меня боишься? В ответ она нерешительно раскрылась навстречу его пальцам. Медленно, как в первый раз, он нежно ласкал ее, прислушиваясь к малейшему стону или вздоху.

— Как же я хочу тебя, я изголодался, истосковался по тебе. Николас тихо застонал, изнывая от желания проникнуть внутрь ее тела.

— Я боюсь причинить тебе боль… что мне сделать, милая? Я схожу с ума, так сильно хочу тебя. Его пальцы осторожно проникли во влажное лоно и замерли, чувствуя, как она напряглась, окаменела, вновь сжала бедра. Из его горла чуть не вырвался вопль отчаянья. Она все же боится. Ник крепко прижал Марианну к себе и жарко прошептал ей в ухо:

— Я больше никогда не причиню тебе боли, клянусь, что никогда… я люблю тебя… я так безумно люблю тебя… если ты хочешь чтобы я прекратил, я немедленно тебя оставлю и мы попробуем в другой раз. В ответ Марианна вернула его руку обратно, и спрятала лицо у него на груди. Постепенно она начала отвечать на его прикосновения и вскоре Ник уже слышал ее легкие стоны, всхлипыванья, теперь он ласкал уже более дерзко, к нему вернулась былая уверенность в себе. Мужчина склонился над ней, отыскивая губами острые вершинки сосков, он нежно их покусывал, чувствуя, как она начинает подрагивать, как раздвигаются ее ножки, позволяя проникнуть пальцем вовнутрь горячего тела еще глубже.